«Наша история теперь переходит от царства золота к царству железа и ржавчины».
– Кассий Дион (72,35)
Два денария, недавно добавленные в мою коллекцию, дают представление об одной из самых значительных смен власти в римском мире. Когда Марк Аврелий умер в 180 году нашей эры и его девятнадцатилетний сын Коммод взял на себя единоличную власть, почти столетняя история «Хороших императоров» резко остановилась. Многие наблюдатели, в том числе историк Кассий Дион, живший в тот период, видят, что со смертью Марка в империи происходят кардинальные перемены. Гиббон, как известно, считает воцарение Коммода именно тем моментом, который завершил « период в мировой истории, в течение которого положение человечества было наиболее счастливым и процветающим». С его правлением и, конечно же, с его убийством в 192 году, в римском мире, кажется, обрушились упадок и недуги. Огромный материальный запас, оставшийся нам со времен расцвета II века, кажется, истощается, и заметное падение художественного качества можно наблюдать почти во всех областях производства.
Римские монеты, как всегда, являются прекрасным примером этого. Со времен Коммода (но, надо признать, заметно раньше) края монет становятся потрескавшимися и оборванными; дизайн монет становится более упрощенным, портретная живопись — более абстрактной. Срок службы штампов, похоже, превысил тот, который ранее считался приемлемым, поскольку многие монеты отчеканены сильно изношенными штампами. Не говоря уже о крупнейшем обесценивании денария: содержание серебра в нем упало на ошеломляющие 30% во время правления Коммода, что привело империю еще дальше по пути к безудержной инфляции.
Денарий Марка Аврелия с богиней Абундантией (RIC 125), 164 г. н.э.
Вышеупомянутый денарий относится к лучшим временам: на нем изображен Марк Аврелий, которому чуть за сорок, примерно через три года после его правления. Его пышно завитые волосы и борода продолжают тенденцию к волосатости своего времени, хотя его более растрепанная борода больше напоминает греческих философов, чем его предшественников Адриана или Антонина Пия. Интересно, что Маркус провозглашает на монете свой недавно принятый титул «Армениакус». То, что Марк никогда не сражался на этом театре военных действий, не имело значения: этот титул удостоился побед его соправителя Луция Вера. Как и все в их замечательный период сотрудничества, это разделялось ими обоими. На реверсе Маркус изображен как кормилец своего народа, а богиня изобилия выливает содержимое рога изобилия в кувшин.
Вопрос о том, почему этот великий король-философ оставил свою империю в явно неподходящих руках своего сына-подростка, в котором даже Маркус «крайне разочаровался» (Dio.72.36), озадачивал историков на протяжении веков. Контекст его смутных времен имеет решающее значение. Возможно, он был мудрым и справедливым правителем, но его правление было окружено таким количеством бедствий, что неудивительно, что ему нужна была философия стоиков, чтобы помочь ему пережить это. Антонинова чума, принесенная на Запад римскими войсками в 165 году, опустошала империю на протяжении десятилетий – даже унесла жизни его соправителя Луция Вера. По оценкам, к 180 году от него погибло около пяти миллионов человек во всем римском мире. Катастрофическое наводнение Тибра также обрушилось на столицу, утопив множество животных и приведя к голоду. Маркус возглавил усилия по оказанию помощи и обеспечил поставки зерна в город, что, вероятно, является причиной его празднования Изобилия на монете выше. В это самое неподходящее время множество германских племен пересекло Дунай и опустошило северные границы Рима. Маркус был вынужден провести все оставшиеся годы своего правления в походах против варваров, погибнув по неизвестным причинам в военном лагере Виндобона (современная Вена). Коммод не мог продолжать борьбу и быстро заключил договор с племенами, прежде чем вернуться в Рим, чтобы насладиться разнообразными удовольствиями дарованной ему абсолютной власти.
Интересно, что когда Коммод родился в 161 году, он был первым императором, «рожденным в пурпуре» (родившимся во время правления его отца), несмотря на то, что имперской системе уже почти два столетия. Вручив ему трон, Марк прервал успешную серию «Приёмных императоров» — бездетных правителей, которые выбирали наиболее подходящего преемника и усыновляли его как своего сына. Мало того, что Маркус не был бездетным, считается, что у него и его жены Фаустины всего было около четырнадцати детей, включая несколько близнецов. Тем не менее, снова и снова мы слышим о том, как они умирали в младенчестве – даже императорский дворец не был застрахован от жестокой продолжительности жизни древнего мира. Сам Коммод был младшим из пары близнецов, но его брат Тит умер в 165 году. В следующем году он и другой брат, Марк Анний Вер, были официально назначены наследниками с титулом «Цезарь». Когда умер и Анний, Коммод остался единственным выжившим наследником мужского пола. Марк Аврелий затем еще больше закрепил это решение в 177 году, сделав Коммода своим соправителем, когда он был еще подростком. Он привлек некоторых великих учителей своего времени к работе над своим сыном в надежде привести его в форму (знаменитый врач Гален также был его личным врачом), но все было напрасно. Яблоко упало безвозвратно далеко от дерева.
Денарий показывает подростка Коммода как соправителя с Салусом на троне. (RIC 648), 178 г. н. э.
Этот динарий датирован следующим годом, на нем изображен Коммод с его новым титулом «Август». Ему около семнадцати лет, но он все еще безбородый и свежий. В целом он похож на веселого молодого двойника своего отца, возможно, в этом и заключалась идея. Коммод настолько ассоциируется с безумным высокомерием своего последующего правления: одеваясь Геркулесом, сражаясь на арене, даже пытаясь переименовать Рим и все месяцы года в свое имя, легко забыть, что когда-то он был относительно невинным юношей. . Не говоря уже о том, что его жизнь, вероятно, воспринималась как зачарованная – единственного сына императора, достигшего совершеннолетия.
Однако все наставники в мире не могли преодолеть тот факт, что юный Коммод был, как прямо заявляет Дион, несколько «туповатым». Он «не был злым по природе», но «его великая простота и трусость сделали его рабом своих товарищей» (73.1). Почему же тогда Марк выбрал наследником Коммода, если даже он заметил эти недостатки? Разве он не мог взять на работу уважаемого мыслящего солдата, чтобы тот продолжал неустанно защищать империю? Само существование Коммода сделало бы такое пренебрежение рецептом гражданской войны, как это забавно показано в фильме «Гладиатор». Предыдущие Добрые Императоры усыновляли тщательно выбранных преемников в отсутствие собственных сыновей. Но соблазн кровной династии опьяняет; если бы Траян или Адриан имели собственных сыновей, они тоже наверняка поставили бы их в порядке наследования, какими бы низшими они ни казались по сравнению со своими отцами. Маркус также был очень занятым человеком и почти отсутствующим отцом. Насколько внимательно он действительно наблюдал за формирующимся характером своего мальчика-подростка? Хотя он, возможно, был обеспокоен способностями своего сына, он поручил его обучению лучшие умы и, вероятно, решил, что этого будет достаточно.
Отец и сын в руке.
Как бы мы на это ни посмотрели, как лидер римского мира, он должен был сделать своей обязанностью внимательно следить за личностью своего предполагаемого наследника – зачем посвящать свое правление обеспечению будущего своей империи только для того, чтобы затем отбросить ее с такой неосторожное решение в самом конце? Или, как выразился Гиббон, «жертвовать счастьем миллионов ради нежной привязанности к никчёмному мальчику». Стоические сочинения Марка Аврелия, записанные в военных лагерях во время его, казалось бы, бесконечных германских войн, на протяжении веков приносили утешение миллионам людей. Но трудно не увидеть в заключительном акте Маркуса эгоизм и отказ от разума, которые несколько пятнают его наследие как великого ума своего времени.
